Название: ***
Автор: Айон Ран
Персонажи: Джек, Глен (Освальд), упоминаются Лео и Оз
Жанр: джен
Рейтинг: G
Дисклеймер: не моё, не трогала, не привлекалась
Написано на фикатон по заявке
Fair Skaya:
Освальд, Джек, фоном Лео и Оз; джен! И не флафф ни в коем случае.
Переиграть ситуацию из 65 главы (Оз vs Лео): Освальду надоедает смотреть на то, что творит Джек, и он "отодвигает" на время Лео, дабы вразумить друга - или остановить его любой ценой, уж как получится. Можно хоть вульгарную драку, хоть дуэль, хоть задушевный разговор сто лет спустя - что душа пожелает, но джен.
537 слов"Я не верю в тебя - такого".
Когда цепь пробивает плечо Лео, чуть выше, чем надо, чтобы причинить серьёзный вред, Освальд выныривает из липкого, холодного забытья, оценивая обстановку.
Мальчишка напротив совсем не похож на Джека, что бы ни твердили окружающие. Глаза, волосы, глупости какие! Не в них, совсем не в них дело, не изогнутся эти губы в такой улыбке, от которой щемит сердце, не скользнёт плавно рука, выхватывая меч.
И только во взгляде, в тёмной, травяной глубине мерцают знакомые осколки льда.
Вместе со жгучей волной боли, ощущаемой теперь так же ярко, как чувствует сам Лео, приходит осознание: "Он убивает не меня. Он убивает память".
Глен Баскервиль - титул, опыт и сила многих поколений, цепи, но никогда - личность и её воспоминания. И Джек это знает, и бьёт без всякой жалости, всё так же искренне-безумный, как и сто лет назад.
В безграничной пустоте, окутывающей его, Освальд видит сжавшуюся фигуру мальчишки, в чьём теле оказалась его душа. Опустившись рядом, всматриваясь в удивлённый, полный боли взгляд, он крепко обнимает Лео за плечи, вырывая из власти ощущений.
"Не чувствуй. Подожди немного. Усни".
И, когда тёмные, совсем как у него самого, глаза закрываются, Освальд чувствует дуновение ветра на коже, и медленно остывающую кровь, пропитавшую ткань около раны. Он чувствует себя восхитительно живым, и, поймав взгляд изумрудных глаз, улыбается грустно, самыми уголками губ, чуждой для лица Лео улыбкой.
Оз, или всё-таки Джек, отшатывается, цепляясь ногой за выступающий кусочек брусчатки, и падает на мостовую. Так и сидят друг напротив друга, и льда в зелени глаз всё больше, пока, наконец, Джек не задвигает личность Оза на самые задворки сознания, непривычно медленно и почти что нежно. Подтянув колени к груди, незнакомый мальчишка с глазами лучшего друга широко улыбается и смотрит вопросительно, так, что сердце снова ёкает. Будто есть ещё один шанс, и история длиной в сотню лет - страшный сон, и наконец нет никакого рока, застывшего над ними.
- Я думал, что потерял тебя, - наконец произносит Джек, - потерял и тебя тоже.
В паре слов - слишком много, слишком страшно.
Освальд молчит. Слишком много хочет сказать, но все слова бесполезны. Всё повторяется, только в своё время клинок нашёл его сердце с первой попытки, не затягивая.
"Хочешь убить? Убей. Я заберу тебя с собой".
Озарение, будто луч солнца пробился сквозь затянувшие небо облака.
- Тебе было так одиноко...
Тонкая рука, непривычно-детская, с ободранными костяшками, сама тянется к Джеку, но расстояние между сидящими мальчишками слишком велико.
"Небо, неужели всё так просто?"
Разорвать, наконец, цикл, поспорить с судьбой.
Стоит дёрнуться, рана отзывается болью, но Освальд упрямо поднимается на ноги и делает первый шаг под удивлённым взглядом Джека. Не сомневаться, не опускать вытянутую руку.
Они не имеют права втягивать других в свою судьбу. Они не имеют права решать всё руками детей.
- Руку, Джек.
Как пробиться туда, в душу, как забрать лишний осколок, вытащить его из раны осторожно, не расшатав, не причинив вреда? Пальцы переплетаются, и там, в бескрайней пустоте, в его руку ложится затянутая в белую перчатку ладонь.
Лео безоружен, как, впрочем, и Оз, цепи не в счёт.
Лезвию меча в руке Освальда нечего отражать - нет ни одного источника света. И левой рукой бить неудобно, даже притянув Джека ближе, и Безариус не сопротивляется совсем, будто затеял всё ради одного единственного мгновения, когда клинок пробивает оба сердца насквозь.